Кто против Зеленского?

Михаил Дубинянский - Украинская правда

"Я хотел бы, чтобы все было как можно хуже сейчас. Чтобы доллар по сто, чтобы дефолт. Иначе ведь не протрезвеют". Литератор Юрий Андрухович, отреагировавший на победу Зе подобно многим публичным интеллектуалам, высказал эту наболевшую мысль в своем июньском интервью.

Но за прошедшие три месяца доллар в Украине лишь сдал свои позиции, а президент Зеленский – наоборот, укрепил. Новая власть штурмует отечественные институции и обрастает полномочиями, почти не встречая сопротивления.

Возникает законный вопрос: а появится ли в новой Украине серьезная оппозиция? Оппозиция, могущая противостоять Зеленскому без дефолта и без доллара по сто? Оппозиция, достаточно сильная и пассионарная, чтобы с ней считались на Банковой?

Уже сейчас вырисовывается ряд мотиваций, способных толкнуть неравнодушного украинца на протестный путь.

Среди потенциальных противников Зе – независимая часть медиасообщества. Те, кто свыкся с ролью цепных псов демократии и воспринимает диссидентство как норму.

Среди потенциальных противников Зе – мечтающие о верховенстве права и правил. Те, для кого благая цель не оправдывает негодных средств, и кто никогда не примет игру Банковой за гранью фола.

Среди потенциальных противников Зе – приверженцы левых взглядов. Те, для кого дальнейшая приватизация и открытие рынка земли – это "разграбление народного достояния" и "вульгарное либертарианство".

Среди потенциальных противников Зе – настоящие либертарианцы и либералы. Те, кто встревожен драконовскими инициативами господина Гетманцева, усилением фискального прессинга и давлением на малый бизнес

Наконец, среди потенциальных противников Зе – несогласные с любыми уступками Кремлю. Те, кто возмутится дальнейшей имплементацией Минских соглашений, если таковая все же последует.

Рост оппозиционных настроений будет коррелировать с курсом правящей команды, и это дело недалекого завтра.

Но сегодня среди стойких критиков Зеленского преобладают люди, для которых его курс не имеет решающего значения.

Они не судят о новой власти по делам: они оценивают дела новой власти сквозь призму собственной неприязни к Зе. И это неприятие лежит скорее в плоскости личной психологической травмы, нежели идеологии и политики.

Клуб имени "25%", коллективный Андрухович, сообщество униженных и оскорбленных итогами выборов. Зеленский для них – это горечь поражения и страстное желание отыграться.

Зеленский – это разрушенные иллюзии и покоробленные чувства.

Зеленский – это уязвленное самолюбие и напоминание о шоке, пережитом 21 апреля и 21 июля.

В кругу проигравших Банковую готовы критиковать за все: за бесхребетность и деспотизм, за трусость и авантюризм, за либерализацию и наращивание государственного прессинга, за сказанное и несказанное. Смягчить их сердца нынешний гарант не в состоянии.

Ожесточенные и сплоченные, именно они видятся костяком новой украинской оппозиции. Ядром, вокруг которого будут постепенно собираться граждане, недовольные внутренней и внешней политикой Зе. Шаг за шагом, месяц за месяцем, по мере ожидаемого протрезвления и разочарования в новой власти.

Из искры возгорится пламя. Из ледышки вырастет огромный снежный ком. Побежденные, но не сдавшиеся противники Зеленского встанут во главе мощной оппозиционной армии. На первый взгляд такой сценарий выглядит вполне вероятным и логичным.

Но в том и дело, что за всю историю независимой Украины эта стройная логика не сработала практически ни разу.

1999 год. Леонид Кучма одержал верх над социалистом Морозом, выведя во второй тур коммуниста Симоненко.

Казалось, главными противниками Банковой останутся левые силы, опирающиеся на самую бедную и неблагополучную часть украинского общества.

Но через пять лет во главе Майдана окажется бывший премьер-министр либерального толка, мотором оранжевой революции выступит вполне обеспеченный средний класс, а социалистам придется довольствоваться скромными вторыми ролями.

2010 год. Виктор Янукович одержал верх над Юлией Тимошенко, выиграв президентские выборы с минимальным перевесом.

Роль главной оппозиционерки и грозы нового режима досталась Юлии Владимировне автоматически. Но ее арест почему-то не всколыхнул Украину, и попытка организовать массовые протесты в защиту ЮВТ окончилась ничем.

В итоге Янукович был свергнут без участия Юлии Владимировны, и, появившись на сцене победившего Майдана, она выглядела чужачкой.

2014 год. Евромайдан одержал верх над пророссийскими силами. И в течение нескольких лет проигравшие предвкушали реванш.

Смаковали военные и политические неудачи новой власти, радовались доллару по тридцать, ждали "протрезвления майданутых" – словом, переживали ту же гамму чувств, которую сегодня переживает коллективный Андрухович.

Но в результате недовольство украинским руководством оседлала команда Зе, позаимствовавшая риторику и эстетику Евромайдана. А Медведчук и Бойко остались в числе лузеров.

2019 год. Шоумен Зеленский одержал верх над Петром Алексеевичем и его сторонниками. И нет оснований считать, что в этот раз логика проигравшего лагеря сработает.

а сегодняшний день сплоченность и ожесточенность побежденных не способствует, а, напротив, препятствует формированию сильной оппозиции.

Стремление представить пятилетку Порошенко как потерянный "золотой век" раскалывает активную часть общества. Провоцирует нескончаемые разборки между отечественными пассионариями. Держит страну в плену постэлекторального синдрома.

А новая власть явно заинтересована в том, чтобы так продолжалось годами, и чтобы при желании любого оппонента Банковой можно было записать в "порохоботы".

Рождение жизнеспособной оппозиции напрямую связано с размыванием нынешней расстановки сил. С тем, как быстро отступит постэлекторальный синдром.

Как скоро вчерашние противники и симпатики Порошенко утратят интерес к экс-президенту. Как скоро ожидания и обиды, возникшие весной 2019-го, будут вытеснены новой повесткой.

У граждан, помещавших на аватарку гордое "25%" и презирающих Владимира Зеленского всеми фибрами души, есть шансы увидеть его поражение. Но парадокс в том, что для этого им придется отказаться от своего двадцатипятипроцентного первородства – и раствориться среди разочарованных и недовольных соотечественников.