Павел Фукс: "Кернес в Берлине говорил: "Заберите меня. Я готов умереть в самолете!"

Сегодня в Харькове хоронят Геннадия Кернеса.

Накануне церемонии прощания "Страна" поговорила с близким другом мэра, бизнесменом Павлом Фуксом.

Он рассказал о последних месяцах жизни Кернеса, о его позиции во время событий в 2014 году, о том, кто будет дальше управлять городом. А также поделился личными воспоминаниями об их дружбе.

— Последние пару месяцев Кернес понимал, что он умирает?

— Нет. Только последние дни.

— Вы близко дружили. Он давал вам какие-то распоряжения на случай, если умрет?

— Давал. Не могу рассказать, это слишком личное. По работе он общался только с Игорем Тереховым (ныне – секретарь горсовета Харькова и и.о. мэра – Ред.).

— Правда ли, что Кернеса заразила коронавирусом домработница?

— Говорят, что домработница. Ходила вокруг да около, кашляла в маске. Гена был в этом плане довольно беспечным. Выходил на улицу абсолютно без маски.

— Ради чего?

— Для него было важно показать, что он не боится пандемии. Чтоб не останавливать жизнедеятельность города. Он боролся за то, чтобы работало метро, бизнес, чтобы город не останавливался. Когда открывали фонтан на День города, я такого количества людей никогда не видел. Все фотографировались, прижимались, обнимались. Из-за этого он пострадал, плюс, эта женщина, которая его одевала.

— А как эта женщина себя сейчас чувствует?

— Понятия не имею.

— После комментария Кернеса накануне выборов, который "Стране" передали его сыновья, некоторые говорили, что это выдуманный текст, а сам Кернес в коме и без сознания.

— Чистое враньё. Он был в сознании, у него в горле была кислородная трубка, поэтому голос изменился, но он общался, говорил по телефону только со мной и с Тереховым.

— А почему не было ни одного видео или фото с ним?

— Он очень рефлексировал по поводу своей внешности, ему все фото не нравились. Он их по сто раз просматривал, отбирал. Он очень педантично относился к собственной внешности.

— Кернес "держал" город. А теперь его нет. Что будет с Харьковом?

— Парламент проголосует за новые выборы в городе.

— Как скоро?

— Уверен, что выборы в марте — это невозможно. Это сильно дисбалансирует ситуацию в городе. Через год выборы провести реально.

— А что будет до выборов? Кто будет управлять городом?

— Есть Терехов, правая рука Кернеса, и он со всем справлялся. Кернес последний год по нарастающей делегировал ему полномочия. Он сильный хозяйственник и порядочный парень. На него в городе ориентируются все элиты.

— И Терехов пойдёт как кандидат на выборы?

— Если захочет.

— Вы будете его поддержать?

— Буду, но он хозяйственник.

— Почему но?

— Выборы показали одну интересную вещь. Местные выборы в парламентские не коррелируются. Люди хотят видеть хозяйственников на местах. У нас вытачивается хозяйственная элита. В то же время хозяйственник не всегда хороший политик. Есть такая профессия – профессиональный политик. Нельзя профессионально заниматься городом и политикой одновременно.

— Насколько велико влияние министра Арсения Авакова на Терехова (в политических кругах распространено мнение об их тесных отношениях, благодаря чему Аваков сейчас получил определяющее влияние на ситуацию в Харькове – Ред.)?

— Я бы не сказал, что прям большое. Есть уважение. Аваков и так влиятельный человек. Терехов работал с Аваковым много лет в обладминистрации.

— Во времена Кернеса Аваков потерял влияние на Харьков и всегда хотел его вернуть. Сейчас, после смерти Кернеса, у него появилась такая возможность.

— У них и вправду были плохие отношения. У нас были сложные встречи с Аваковым. Я просил оставить Гену в покое. Он и так пережил большую трагедию. И однажды он потерял к его уголовным делам интерес.

— Однажды— это когда?

— Он мне сказал, что несколько лет назад увидел Кернеса и понял, что худшее наказание из возможных он уже получил.

— Но Кернес умер с незакрытыми уголовными делами. Правильно?

— Да. Но Арсен Борисович прекратил проявлять интерес к этим делам, после того, как увидел его воочию.

— Геннадий Кернес постоянно говорил, что это Аваков организовал на него покушение. Что это по его заказу стреляли.

— Это он выстраивал себе защиту. Медийную. Где покушение, а где Аваков? Это другой масштаб.

— В смысле защиту? Обвинение Авакова было способом защиты от уголовных дел или для чего?

— Да. И мы с ним это обсуждали. Он готовился к интервью с этими тезисами.

— А к какой версии о заказчиках покушения он склонялся?

— Он выводов никаких не делал. Надо знать Кернеса. Он когда хочет, говорит, а когда не хочет – молчит, щурится, кривляется, изображает мимикой лица. Я просто за 33 года научился его понимать. Он считал, что это русские его заказали. Когда в него выстрелили, я взял одного парня – бывшего спецназовца, он посмотрел на отчёт полиции и сказал, что так стрелять учат в учебниках ГРУ.

— А как лично вы считаете, кто стрелял в Кернеса?

— Следствие продолжается. Профессиональные военные. Это было сделано, чтобы дестабилизировать ситуацию в Харькове, понимая, что с Геной уже не получится договориться про Харьковскую автономию. Кого-то бы другого назначили, и смогли бы с кем-то договориться, напугать и так далее.

— В моменты тюрьмы, сумы, смерти или болезни около человека всегда остаётся небольшое количество людей. Как правило, их можно посчитать на пальцах одной руки. Кто оставался около Кернеса последние три месяца?

— У него достаточно стабильный круг друзей. Он небольшой. Плюс есть люди, которые все время с ним — его свита.

— Что значит "его свита"?

— Это и друзья детства. И люди, которые все время с ним. Он звонит и говорит: "Так, приходите ко мне". Они приходят, смотрят фильмы, играют в карты, разговаривают. Он много лежал в кровати, поэтому ему нужно было, чтобы рядом кто-то был. Кернес очень неспокойный. Ему главное, чтобы вокруг была “движуха”. Одиночество в клинике "Шарите" приводило его в ужас.

— Он делился как-то своими переживаниями?

— Конечно. Он говорил: "Заберите меня. Я готов умереть в самолете! В Харькове!". Лишь бы не оставаться одному. Изначально пускали к нему всего на час, потом на два.

— А почему врачи так ограничивали визиты близких и родственников?

— Он в реанимации лежал. И это "Шаритэ", а не то, что у нас: "А давай мы приедем в три ночи! И поехали". А это "Шаритэ". Там все четко, по правилам.

— Вы себя относите к наиболее близким друзьям Кернеса?

— Все так говорят. Я даже и не знаю, кто ближе. Друзья это очень большое слово, не все вписываются в этот круг. Покойный Димент (Юрий Димент, застрелен в 2016-ом году, – Ред.) был ему настоящим другом. Меня он тоже называл своим другом. Мы втроём прожили более 30 лет. Дружим с 16 лет. Дружили. Также есть люди, к которым он хорошо относится. Не часто видит, но у них хорошие отношения.

— Кто, например?

— Сейчас даже сложно сказать. Ну, например, к нему приходишь по делу, а у него кто-то сидит. Он говорил: "Пусть сидят, они нам не мешают". И все сидят, а он звонит, разговаривает.

— Правда ли, что накануне съезда в Харькове 22 февраля 2014 года, когда туда должен был приехать Янукович, Коломойский звонил Кернесу и добился изменения его позиции?

— Тогда Коломойский мне позвонил и говорит, там твой друг, сепаратист харьковский, собирает съезд. Потом я звонил Гене, чтобы не было никакого съезда в Харькове. До шести утра длились эти переговоры. Коломойский настаивал, чтобы всех разогнали. Объявить всем, что Харьков это Украина и никаких ХНРов быть не может. У Партии регионов был другой сценарий. По которому Кернес должен был выступить на этом съезде и поддержать Януковича.

— Но он не поддержал.

— За ночь мы его переобули, он утром сказал: "А как я съеду с этой темы? Как выйти из ситуации?". А я говорю: "Давай ТСН задаст тебе вопрос: Харьков – это Украина? А ты скажешь, что Харьков – это Украина!". Так и случилось.

— А Кернес потом не жалел, что принял такое решение?

— Нет, конечно.

— Как потом складывались отношения Кернеса с Коломойским?

— Когда произошла революция, как ее называют, достоинства, Кернес выехал в Москву. Прилетел ко мне и говорит: "Мне нужно к Коломойскому, а то он не берет трубку". Я набрал Коломойского и попросил его встретиться. Он пригласил нас в Женеву. И Коломойский прямо при нас позвонил одному очень популярному бывшему премьер-министру и спросил, есть ли у них к Кернесу претензии? Коломойский сказал: "Если у вас есть к Кернесу какие-то реальные вопросы – сажайте его в тюрьму и делайте что хотите. А если у вас ничего на него нет, и вы будете высасывать проблему из пальца — я буду его защищать". На том конце зависла пауза и собеседник ответил: "Я вас услышал, Игорь Валериевич".

Кернес вообще был очень ярким человеком, эмоциональным. И постоянно лезет на передовую. Когда милиционеров взял “Правый сектор”, Гена находился под домашним арестом, ему нельзя было выходить после 21.00 на улицу. Он пытался дозвониться премьер-министру (тогда им был Арсений Яценюк – Ред.), чтобы ему смягчили условия и он мог выйти к заложникам. Не дозвонился.

Тогда я позвонил Иванчуку (Андрей Иванчук, близкий к Яценюку депутат – Ред.) и попросил, чтоб тот поговорил с Яценюком, так как у Гены был жесточайший конфликт с Аваковым. Я поговорил с Иванчуком, объяснил ситуацию, что активисты ПС требовали на переговоры только Кернеса и никого другого. Все понимали, что если Кернес выйдет без санкции, его тут же посадят. Я дозвонился Иванчуку, он вошёл в положение и взял ответственность на себя. В итоге Кернес получил согласие. Гена зашёл в здание, провёл переговоры, вывел всех заложников. После этого подогнал автобусы, дал охрану и вывез всех активистов из Харькова.

— Вернёмся к дружбе. Почему Кернес поругался с Михаилом Добкиным?

— У них были финансовые разногласия между собой. Это одна из причин.

— То если они поругались из-за денег?

— Деньги и эмоции.

— Как вы оцениваете поход Добкина на выборы мэра Харькова?

— Я нормально к этому относился, пока Добкин в интервью одному из телеканалов не сказал, что харьковчан обманули, но придет Добкин и восстановит справедливость, когда победит. Я этой фразы не понял. Никто не понял. Он таким образом всю элиту против себя настроил. Миша нормальный парень. Я его с детства знаю. Он хороший политик, оратор, но не хозяйственник. Он когда был при должности – всеми хозяйственными вопросами занимался Кернес.

— Почему Добкин все же снял свою кандидатуру?

— Мы встретились с ним и поговорили. Нашли понимание, что его поступок странный и не этичный. Гена жив, а если с ним что-то случится, есть смысл идти на выборы. Михаил с этим согласился. И выполнил все, что пообещал.

— Как Кернес отреагировал на то, что Добкин стал кандидатом?

— Гена был страшно злой.

— Кернес был небедным человеком. Каким образом он распорядился своим имуществом в завещании?

— Никто не остался недопонят. На первом месте Оксана и Родион, которые были рядом с ним до последней минуты жизни. Потом Кирилл и Даниил.

— А Родион – любимчик?

— Он говорил, что Родион его любит больше всех. Родион от него не отходил.

— Кернес рассказывал, что у него есть дочь. Но этой информации нигде нет в прессе. Вы знали об этом факте его биографии?

— Ну конечно. Ей 11 лет. Зовут Соня. Она живет со своей мамой в Лондоне. Сыновья Кернеса поддерживают с ней взаимоотношения. Он ее безумно любил. Просто не хотел, чтобы она его видела больным. Она на него очень похожа – просто копия! И внешне, и по характеру.

— Что будет с гостиницей, в которой жил Кернес?

— Я посоветовал ее продать, она им не нужна. Убытки и грустные воспоминания. Он там мучился. А зачем семье убытки и такие воспоминания?

— Сегодня на похоронах будет много слов, молчаливых постов и оценок. Что мотивировало Кернеса идти в политику?

— У него были дичайшие амбиции. Он как-то пригласил меня заехать на свой округ. Он был кандидатом в депутаты городского совета и устроил людям праздник Масленицы. Я тогда увидел, как к нему начали подходить люди, благодарить его за праздник, за убранный двор, за участие в судьбе, за что только можно. Тогда он признался, что хочет баллотироваться. Я ему сказал: "Ты себя в зеркало видел? На тебя похожи все евреи мира. А твоя фамилия, отчество! Ты что кретин? Какая политика?". А к нему все бежали, руку пожимали. Я думаю, его мотивация – это его человеческое честолюбие.

— Что это означает?

— Ну, например. У него всегда была самая новая машина. Не дай Бог она где-то запачкалась или он обнаружил царапину на капоте. Он моментально все ремонтировал, красил, чинил. А когда он заходил в модные бутики, продавцы разбегались.

— От чего разбегались?

— Он их сводил с ума. Своим занудством. Один раз он зашёл в магазин Armani, в Москве. И купил себе костюм. Его тут же подогнали под его размер. На следующий день он мне говорит "Надо вернуться. Они сделали брюки слишком длинными". Мы вернулись и он попросил укоротить брюки на один миллиметр. Продавец подумал, что он шутит. Гена был категоричен. Продавец все понял. Я смеялся. На следующий день мы пришли забирать брюки. Он их померил, и объявил всем, что нужно ушить ещё на один миллиметр – с размером не угадали. Вот такой сумасшедший. Одни его боялись, другие уважали, третьи – восхищались.

А однажды мы гуляли по Парижу. И он увидел урны с этими знаменитыми зелёными полиэтиленовыми пакетами. Он все сфотографировал, отправил Терехову. И уже через месяц по всему городу начали устанавливать эти урны. А если он видел эту урну переполненную или перевёрнутую, когда проезжал мимо, звонил главе района, и было неважно, мужчина это или женщина, и говорил, что сделает с ними то же самое.

Знаете, как он проверял исполнение своих приказов? Нанял детей по 14-15 лет. Давал на всех по 200 долларов. Например, пришла жалоба из дома такого-то района. Он вызвал к себе главу и спросил: сколько тебе времени нужно? Ему отвечают: "Неделю". Кернес в этот же день зовёт детей, отправляет их фоткать. И просит сделать то же самое в том же месте через три дня. Один раз он собрал эти фото в одну папку, подошёл с этой папкой к чиновнику, треснул ему сзади по голове и сказал: "Ты – п@дар! Если будешь такое делать, я вас всех прибью". Он таким образом выдрессировал чиновников следить за чистотой и порядком в городе.

— Каким другом был Кернес?

— Я знал, что могу позвонить ему в три часа ночи. Он бы даже не спрашивал, почему. Просто спросил: куда ехать? И когда быть? Когда был на ногах, не было ни одного раза, чтобы он меня не встречал в аэропорту. Где бы он ни был, ни разу не было, чтобы он не поднял трубку, не ответил на мой звонок. Он был замечательным другом. Мне будет очень его не хватать.