О чем говорят переселенцы в очередях

Вынужденные переселенцы тоже стоят в очередях. Но в отличие от всех остальных своих сограждан, у них (у нас) есть, как минимум, две специфические очереди: за гуманитаркой, за справкой ВПЛ. 

Правда, с недавнего времени такую справку можно получить через Дію, хотя ранее на эту процедуру уходило пару недель. Запись на оформление документов, огромные очереди, ежедневные утренние переклички – через эти «прелести» прошли либо проходят сотни тысяч переселенцев.

В ожидании своей очереди люди общаются, знакомятся, делятся своими горестями-надеждами. И хотя у всех переселенцев похожие проблемы (как найти более-менее приличное жилье, где в ближайшее время будут выдавать гуманитарку, как и где можно оформить денежную помощь от международных благотворительных организаций и.т.д.), у многих из них (нас) есть свои особенности. 

С кем поделиться, кому рассказать о том, что болит? 

Часто рассказывают своему «товарищу по несчастью» – такому же бездомному ВПЛ.

Несколько таких монологов «подслушал», стоя в длинных очередях, журналист «Карачуна».

Молодая женщина с ребенком. В один из городов Днепропетровской области приехала из Курахово:

- Я, наверное, самая «ранняя» переселенка: приехала сюда за несколько дней до войны. Хорошо помню телевизионный «спектакль», когда Путин собрал свое ближайшее окружение, чтобы, якобы, услышать их мнение: признавать ли независимость так называемых «ДНР»-«ЛНР»? 

Вскоре Россия официально признала независимость этих «республик». И я сразу поняла: будет война – настоящая, кровавая. 

В тот же вечер я собрала сумку с вещами, а утром вместе с сыном выехала из Курахово.

Муж остался дома, он пошел добровольцем в терроборону. 

Известие о том, что армия РФ напала на Украину, застало меня уже в Днепропетровской области. 

Наверное, многие считают меня паникершей. Особенно те мои земляки, которые до сих пор сидят дома под обстрелами. Но поймите: я очень боялась за жизнь моего ребенка! 

Так что я не жалею о своей столь ранней «эвакуации».

Кстати, она имела и явный плюс: на новом месте я смогла арендовать достаточно комфортное жилье по хорошей цене. Вскоре сюда хлынул большой поток людей, которые бежали от войны, и снять жилье (любое!) стало огромной проблемой.

Пожилой мужчина из Марьинки с перебинтованной рукой:

- Мы, в Марьинке, живем под угрозами артобстрелов с 2014 года. За эти годы научились уже по звуку различать, когда мина летит, а когда из пушек пальнули. Жителей Марьинки этим не удивишь. Правда, перед этой войной были и длительные периоды затишья, когда казалось, что на нашу землю пришел мир. 

Но, как теперь понимаем, это было мнимое затишье. Была иллюзия мира.

Таким же – иллюзорным – многим из нас казалось и начало войны. И даже когда пошли сообщения о страшных событиях в Волновахе, Мириуполе, Буче, не очень верилось в то, что нынешняя война настолько жестокая и кровавая. 

Вскоре война вплотную подошла к нашим домам. Над головами летало днем и ночью. Стало по-настоящему страшно. Город перебрался жить в погреба. 

Но в погребе невозможно жить безвылазно! Когда чуть затихали обстрелы, люди «по-быстрому» выбирались на воздух: кто покурить, кто по нужде…

Но эти паузы обманчивы, ведь никто не знает, в какой момент и куда может прилететь!

Однажды мы с кумом таки «попались». Вышли из подвала, перекуриваем, разговариваем. Вдруг совсем рядом как бабахнуло! Меня отбросило в сторону и чем-то вроде бы как обожгло. Пришел в себя, смотрю: кум лежит на земле без движения, а у меня из раны в районе ключицы кровь хлыщет.

Кое-как добрался домой. Жена, увидев меня окровавленного, чуть ли не в обморок. 

Вызываем скорую, а нам отвечают: пока не закончится артобстрел, никаких выездов. 

Спасибо, знакомый МЧСник не стал дожидаться скорую: уложил меня в свой автомобиль и отвез в больницу, в Курахово. Там меня доктора вытянули с того света: говорили, что крови много потерял. Там же прооперировали, достали осколок. Я его теперь, как память о своей дурости, с собой ношу. А здесь уже долечиваюсь, хожу на перевязки, ведь больница в Курахово вскоре закрылась. А кума тогда – насмерть.

И мужчина показал тот злополучный осколок: небольшой кусок металла, завернутый в бинтик, который едва не убил моего собеседника.

Женщина средних лет, эвакуировалась из Славянска:

- В моей жизни это уже вторая по счету эвакуация. Я – коренная дончанка. В 2014 году, когда боевики Гиркина зашли в Донецк, мы с мужем и двумя детьми вынуждены были выехать из родного города. 

Постепенно обжились в Славянске. Почему остановили свой выбор на этом городе? В свое время приобрели в Святогорске дачу, поэтому хотелось жить ближе к Святогорску. 

И вообще нам очень нравится Славянск: небольшой, но уютный, симпатичный город. Вскоре купили здесь квартиру, дети пошли в школу. Жизнь налаживалась! И в то, что Путин нападет, мы не верили. Наверное, потому что очень не хотелось в это верить.

Но он напал. 

Мы долго не решались эвакуироваться. Ведь мы на горьком опыте 2014 года уже знали, что такое скитаться по чужим углам. И все откладывали день отъезда. 

Часто слышу от таких же, как и мы, переселенцев слова, мол, как больно оставлять родной дом, бросать нажитое десятилетиями имущество. А ведь мы уже во второй раз бросили все: и дом, и имущество. Мы во второй раз стали, по сути, бомжами. А имущество… Ну, сколько вывезешь его на автомобиле…

Пожилая пара из села Заречное (Лиманская громада):

- Вот стоим в очереди за гуманитаркой. Консервы, макароны, картошку дают. Спасибо, конечно. Но у нас дома в Заречном (знаете, село Попивку – картофельную столицу Донбасса?) осталось двадцать ящиков картошки! Жаль, не успели ее посадить. Оставляли картофель на посадку, выбирали самые плодородные клубни. Что теперь с тем картофелем? Наверное, пророс уже настолько, что на посадку не годится. 

Эх! Разве нужна была бы нам эта гуманитарка, если б не война? Сами, слава Богу, могли прокормить себя. Еще и на продажу картофель выращивали. Теперь вот стоим в очереди, ждем, что дадут чего-нибудь поесть. 

Нет, не о такой старости мечтали мы. Не на такую жизнь надеялись на пенсии. Но у нас хоть есть пенсия. А ведь много людей, как и мы, вынужденных переселенцев, остались вообще без какого-либо заработка! Как им жить-выживать? 

Молодая семья из Харькова:

- Читаем в новостях: люди массово возвращаются в Харьков. Ежедневно – до двух тысяч человек. Многие наши знакомые (с которыми познакомились уже здесь, в эвакуации) регулярно достают вопросами: когда будете возвращаться домой? Их интерес понятен: нам удалось арендовать здесь хорошую квартиру по приемлемой цене, вот они и ждут нашего отъезда в надежде въехать сюда вместо нас.

А нам возвращаться некуда. Наш дом – на Салтовке. Она подвергалась самым жестоким обстрелам. Дом разбит. Что будет дальше – не знаем: работы нет, доедаем последние сбережения.