ЗАО Украина и его собственники

Статья опубликована в журнале Новое Время №10 за 17 марта 2017 года

 Как пять человек фактически монополизировали экономику Украины, почему это плохо для всей страны и каждого ее гражданина.

Пять человек из 42,6-миллионного населения Украины: с точки зрения статистики это меньше, чем погрешность. Но если оценить влияние Рината Ахметова, Игоря Коломойского, Виктора Пинчука, Петра Порошенко и Дмитрия Фирташа на экономику страны, то они будут выглядеть огромными величинами: суммарные активы этой пятерки по состоянию на 2016 год — $8,1 млрд.

Сверхбогатые люди есть везде. Однако украинский случай уникален невиданной по западным меркам концентрацией капитала. Даже не пять, а десять самых богатых поляков владеют активами, которые составляют лишь 3% ВВП Польши. Ровно такая же доля в валовом продукте США и у десяти богатейших американцев. А пятеро вышеперечисленных украинцев владеют 9,5% от ВВП своей страны.

И если американские миллиардеры, как правило, — это собственники крупных технологических компаний, построившие бизнес с нуля, то украинские сколотили свои бизнес-империи с помощью приватизационных аукционов и близости к власти.

В начале марта киевский think-tank Центр экономической стратегии (ЦЭС) представил самое масштабное исследование украинской олигархии — доклад Захват государственных институтов. В нем авторы описали, как отечественные миллиардеры заставили и заставляют государство работать на себя.

Аналитики центра определили, что лишь Ахметова, Коломойского, Пинчука, Порошенко и Фирташа можно назвать предпринимателями, которые подпадают под классическое определение олигархов, обладающих триадой: активами в бизнесе, влиянием в политике и медиасобственностью. И именно они, основываясь на подобном фундаменте, поставили государство себе на службу, монопольно контролируя целые отрасли посредством влияния на ключевые госорганы.

В экономической науке это называется рента — доход, полученный благодаря политической или экономической монополии. Чем обильнее потоки подобных денег, тем медленнее развивается экономика и тем беднее население.

Владимир Ланда, аналитик Центра Бендукидзе, оценивает потери государства от олигархической системы и коррупции, которая с ней связана, суммой примерно в $8 млрд лишь за последний год. Сюда входят убытки госпредприятий, плата за монополию на энергетическом рынке и недавняя история с национализацией принадлежавшего Коломойскому ПриватБанка.

Группа богатейших украинцев не только подмяла экономику, но и контролирует СМИ как регулятор настроений населения, а также политику как источник власти — два канала, через которые активная часть общества могла бы инициировать деолигархизацию. И круг замыкается.

Без конкурентов

Ответы на вопрос, чем плохи олигархи, каждый украинец может найти на небольших листках бумаги, окружающих его ежедневно: чеках за товары, квитанциях на оплату тепла, света и коммунальных услуг и даже в зарплатных ведомостях.

Промышленный рост в экономиках с высокой степенью захвата олигархами государства, по подсчетам экспертов ЦЭС, происходит в два раза медленнее, чем в экономиках более свободных. Потому что там, где доминирует ограниченное количество бизнес-групп, повышается порог вхождения в бизнес.

“Олигархическая бизнес-модель основана на получении ренты через монопольное положение на рынке”,— говорит Иван Миклош, бывший вице-премьер Словакии, который хорошо знает ситуацию в Украине.

В условиях слабой или отсутствующей конкуренции госбюджет получает меньше доходов, зато растут его расходы и цены для конечного потребителя. Пример — формула расчета стоимости угля для генерирующих компаний, известная как Роттердам+. В нее включена еще и “доставка” сырья из Голландии, хотя на деле все топливо — украинское. Подобное ценообразование позволяет Ахметову, собственнику компании ДТЭК, являющейся ключевым игроком на рынке производства электроэнергии и тепла в стране, получать дополнительные 20% дохода, заложенные в коммунальных тарифах.

В ЦЭС утверждают, что и Ахметов, и ближайшие соратники Порошенко прямо влияют на Нацкомиссию по регулированию рынка энергетики, которая устанавливает такие цены. А закон, который должен был перезапустить этот орган, не работает, констатирует Виктория Войцицкая, депутат от партии Самопоміч.

Аналогичная ситуация сложилась на рынке авиаперевозок, где крупнейший игрок — авиакомпания МАУ, принадлежащая Коломойскому,— обладает полновесной монополией. Поэтому билет на рейс МАУ из Киева в Берлин и обратно обойдется в 8133 грн. Ирландская Ryanair возьмет за сопоставимый по дальности перелет Берлин—Лондон—Берлин €26, или 754 грн.

Влияние Коломойского на Госавиаслужбу (ГАС), которая регулирует рынок авиаперевозок, позволило МАУ получить по распределению много направлений для рейсов и блокировать заход иностранных компаний на местный рынок.

Ланда из Центра Бендукидзе оценивает потери экономики от монополии МАУ за последние три года на уровне $0,4 млрд.

Казна платила и за Фирташа. Удерживаемый сейчас в Австрии по запросу США бизнесмен владеет в Украине двумя десятками облгазов. И до февраля нынешнего года его структуры не платили ни копейки за пользование распределительными сетями. Такую льготу Фирташ получил из рук правительства Николая Азарова в 2012 году. Она обходилась госбюджету, по оценкам Мустафы Найема, депутата от Блока Петра Порошенко, в 1,3 млн грн в день. Лишь в конце зимы 2017‑го правительство отменило этот “презент”.

Олигархи еще и препятствуют вхождению в Украину иностранных инвесторов, говорит Александр Данилюк, глава Минфина. По его наблюдениям, внешние инвесторы не хотят подавать заявки на украинские приватизационные аукционы из‑за влияния олигархов на руководство госкомпаний, суды и госрегуляторы. “Вся проблема в том, что олигархический капитал сросся с властью”,— говорит министр.

Примером вновь может быть Фирташ. Правительство уже несколько месяцев пытается продать принадлежащий государству Одесский припортовый завод (ОПЗ), но найти покупателя на этот привлекательный актив не может. Хотя стартовую цену Фонд госимущества снизил с $520 млн до чуть более $190 млн.

У ОПЗ есть долг в $193 млн (и еще почти $58 млн пени) перед принадлежащей Фирташу компанией Ostchem. Он сформировался в 2013‑м, когда Ostchem продавал заводу российский газ за $430 за тысячу кубометров, покупая его у Газпрома за $265. Инвесторы не хотят иметь дело с предприятием, обремененным подобными обязательствами. Причем, по словам Михаила Саакашвили, экс-губернатора Одесской области, где и расположен ОПЗ, Фирташ, не будучи даже формальным владельцем предприятия, создал эту задолженность искусственно. А все потому, что сам хотел приобрести ОПЗ.

Помимо прямых потерь государства Украина от действий олигархов, есть еще и потери от упущенных возможностей. В этом уверен Дмитрий Яблоновский, старший экономист ЦЭС: “Например, потери миллиардных инвестиций, которые не пришли в страну из‑за искусственных барьеров, выстроенных олигархами для защиты от излишней конкуренции”.

Украина за все годы независимости нарастающим итогом получила лишь по $977 иностранных инвестиций на одного человека. В Польше за сопоставимый период этот показатель равен $4.366. Внешние инвестиции и стали основой для ее экономического роста. Страна наращивает свои показатели до сих пор, став одной из самых динамично растущих экономик ЕС.

“Инвестиции — это новые рабочие места и более высокие зарплаты, дополнительные налоги в бюджет для зарплат учителям и повышения пенсий”,— объясняет Яблоновский.

Большая пятерка

Эксперты ЦЭС называют слияние украинской политики и бизнеса кумовским капитализмом. В такой системе компании олигархов получают субсидии, дешевые кредиты госбанков, неоспариваемый монополизм и защиту от конкурентов путем введения лицензий и других мер протекционизма. Кроме того, в Украине приватизация зачастую является схемой перевода активов из госсобственности в руки олигархов, что активно происходило в 1990‑е и в годы правления Виктора Януковича.

Каждый из пяти фигурантов исследования ЦЭС служит прекрасной иллюстрацией кумовского капитализма.

Должность президента страны даже при отсутствии прямого вмешательства обеспечивает отличные условия для ведения бизнеса, пишут аналитики ЦЭС о Порошенко. Свидетельством стали идущие в гору дела корпорации Roshen, открывающей магазины и наращивающей выручку, а также успехи близких к главе государства предпринимателей.

“Став президентом, Порошенко оказался не готов полностью отказаться от своих бизнес-интересов”,— констатирует политолог Владимир Фесенко.

Бизнес-партнер Порошенко Игорь Кононенко, один из руководителей фракции БПП в Раде, контролирует ряд госкомпаний — ОПЗ, Центрэнерго, Укртранснафту — через лояльных менеджеров в их руководстве или наблюдательных советах. Об этом говорят данные экспертов и депутатов. А лояльный к президенту Константин Ворушилин, глава Фонда гарантирования вкладов, отдает ликвидные активы неплатежеспособных банков в банк МИБ, принадлежащий Порошенко, Кононенко и детям самого Ворушилина. Кроме того, в этом фин­учреждении хранят деньги некоторые госкомпании, в частности Укртрансгаз.

Олег Гладковский, еще один партнер Порошенко, занимает должность заместителя секретаря Совета нацбезопасности и обороны. И владеет компанией БогданМоторс, которая поставляет продукцию Нацгвардии. Два года выполнения госзаказов позволили Богдану, ранее убыточному, выйти в прибыль.

Получает госзаказы на корабли и оружие также порошенковская Ленинская кузня.

Владимир Ланда из Центра Бендукидзе оценивает в $0,4 млрд переплаты госбюджета в 2014–2016 годах при военных закупках у компаний, близких к Порошенко.

В отличие от президента, Ахметов активней всего наращивал свои активы во времена Януковича, выигрывая на приватизационных конкурсах.

ПРОБЛЕМА: Александр Данилюк,

глава Минфина, уверен: олигархи —

преграда на пути иностранных инвесторов

Но и сегодня, по данным ЦЭС, богатейший украинец контролирует два десятка народных депутатов из Оппозиционного блока и некоторых других групп, чьи голоса нужны пропрезидентскому большинству. Они и помогают Ахметову пережить тяжелые времена войны на востоке.

Переговорщиком между донецким миллиардером и БПП является Кононенко. “Такие операторы бизнесово-политических договоренностей, как Кононенко,— большая угроза для сегодняшней Украины”,— подчеркивает Андерс Аслунд, старший научный сотрудник Atlantic Council, экспертного центра в Вашингтоне.

В обмен на поддержку условной группой Ахметова инициатив Порошенко донецкий миллиардер удерживает монополию на энергетическом рынке: в сегменте тепловой генерации электричества доля его компании ДТЭК составляет 70%. При этом обл­энерго Ахметова являются естественными монополиями, чье влияние на рынок практически не ограничено.

Через “своих” парламентариев богатейший украинец добился того, что Верховная рада не ввела ренту на добычу угля, хотя установила высокую ставку на добычу нефти и газа. Точно таким же образом — через ВР — владелец ДТЭК и Метинвеста получил рост сбора с экспорта металлолома, что позволяет ему дешево закупать сырье на внутреннем рынке. Также комиссия — регулятор рынка энергетики ввела сверхвыгодный для олигарха тариф Роттердам+.

В орбиту интересов Ахметова входит и госкомпания Укр­зализниця (УЗ), говорит Владимир Шульмейстер, бывший замминистра инфраструктуры: мол, миллиардер оказывает влияние на целый ряд менеджеров, принимающих ключевые решения в УЗ. По этой причине госкомпания закупает рельсы у ахметовских структур: сумма контрактов начиная с 2008 года составила 8,4 млрд грн.

А вот Коломойский, согласно отчету ЦЭС, пользовался расположением Арсения Яценюка, когда тот возглавлял правительство. Но это не помешало владельцу группы Приват мандатами депутатов, близких к партии УКРОП, поддержать назначение нового премьера — Владимира Гройсмана. Кроме того, после встречи Коломойского с Порошенко Государственная фискальная служба (ГФС) реструктуризировала долг в 12,8 млрд грн компании Укрнафта, в которой собственнику группы Приват принадлежит миноритарный пакет (почти все остальное — у государства). Эта компания еще и неоднократно отказывалась выплачивать дивиденды государству, что позволяло экс-губернатору Днепропетровщины распоряжаться ее свободными деньгами.

В целом покупка миноритарных пакетов в госкомпаниях — типичный ход Коломойского, отмечают в ЦЭС, который затем внедряет на предприятие лояльный менеджмент и получает выгоду. Даже нынешнего главу Укр­нафты Марка Роллинса в ЦЭС считают человеком днепропетровского миллиардера.

Национализация ПриватБанка благодаря договоренностям с Банковой прошла по мягкому сценарию: НБУ дал днепропетровскому миллиардеру возможность предоставить залоги под взятые кредиты связанным лицам — то есть акционерам банка, самим себе, на протяжении полугода.

Фирташ в Раде может рассчитывать на голоса примерно шести народных депутатов Оппоблока. Кроме того, он имеет некоторое влияние на часть фракции БПП, представляющую квоту партии УДАР нынешнего киевского мэра Виталия Кличко.

В том числе и с помощью этого пула мандатов удерживаемый в Австрии бизнесмен оберегает свою собственность — два десятка облгазов. Финансовые показатели его азотного бизнеса напрямую зависят от протекции: в 2015‑м Минэкономики ввело антидемпинговые сборы против российских производителей азотных удобрений, что на руку собственнику Group DF. Именно от политического лоббизма зависит, выходит Фирташ в плюс или минус, констатируют в ЦЭС.

Самым скромным политико-бизнесовым ресурсом из пяти олигархов обладает Пинчук. Пик его влияния пришелся на годы президентства Леонида Кучмы, на чьей дочери женат этот бизнесмен. В нынешней Раде у него всего три “своих” депутата — в БПП. Они помогли Пинчуку пролоббировать выгодное для компании Интерпайп повышение ставок на экспорт металлолома.

Медиаресурс

Наличие медийных активов — ключевая особенность олигархов, подчеркивают в ЦЭС. Все они стремятся транслировать в массы месседжи, выгодные их бизнесу и политическим договоренностям.

“Почему мы позволяем олигархам использовать государственные ресурсы? Почему упускаем возможности для развития страны?” — спрашивает экономист Яблоновский. Ответ у него готов: потому что с экранов телевизоров за деньги олигархов политики убедительно доказывают населению об очередной необходимости поддержки национального производителя путем налоговых льгот или повышения тарифов. Эксперт ЦЭС добавляет: с каждым годом такой “поддержки” Украина все больше отстает в экономическом развитии от других стран.

В распоряжении Фирташа — принадлежащий ему на паях с Сергеем Левочкиным телеканал Интер с сателлитами. В его эфирах, к примеру, часто принимает участие лидер Батькивщины Юлия Тимошенко. Это говорит о планах Фирташа на этого политика на следующие парламентские и президентские выборы, которые должны пройти в 2019 году, отмечают эксперты ЦЭС.

Телеканал 1+1 Коломойского отметился, кроме прочего, в информационной войне против руководства Нацбанка во главе с Валерией Гонтаревой.

Президентский Пятый канал предпочитает подавать положительные новости о происходящем в стране и докладывать об успехах правительства.

Медиа-активы Ахметова — телеканал Украина и газета Сегодня — часто предоставляют площадку для высказываний политикам из Оппоблока и педалируют тему благотворительной деятельности богатейшего украинца.

Олигархи еще и деформируют весь медиарынок. Павел Елизаров, акционер интернет-телеканала 3s.tv, рассказывает: рекламная выручка большого ТВ-канала за один час составляет максимум $5,5 тыс., хотя производство часа контента стоит минимум $25 тыс. Разницу покрывают собственники-миллиардеры, для которых СМИ — не бизнеспроект, а рупор пропаганды. Тем самым они разрушают рекламный рынок, что мешает появлению новых крупных игроков. “Медиа­рынок — единственный сектор экономики, заточенный под убытки,— говорит Елизаров.— Это абсолютно ненормальная ситуация”.

Сергей Гуриев, главный экономист Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), считает: в такой ситуации стоит запретить собственникам медиа владеть иными бизнесами. “Я бы предложил начать с полной прозрачности финансирования СМИ”,— говорит он НВ.

Медиаэксперты также ратуют за то, чтобы ограничить расходы СМИ и в первую очередь телеканалов размером их доходов.

Перезагрузить все

Иностранный опыт в борьбе с олигархами к Украине слабо применим — среди развитых стран не так много актуальных примеров борьбы с подобной концентрацией власти и финансов.

В Японии, например, где после Второй мировой войны образовались крупные картели, влиявшие на политику, правительство максимально поддерживало промышленное сотрудничество. На практике это означало, что госчиновники переходили на работу в бизнес в качестве консультантов, а большие концерны и банки разных олигархов получали дополнительные стимулы, если владели акциями друг друга. Происходило своеобразное перекрестное опыление олигархического капитала. “Интересы акционеров (олигархов) были вторичны в государственной политике, которая привела к экономическому росту”,— отмечает американский экономист Мариус Дженсен в одной из своих работ о Японии.

В России и Казахстане олигархов оттеснили от экономических и властных рычагов правящие кланы. А в Латвии олигархи пали после финансового кризиса 2008–2009 годов, который очистил экономику и политику страны. “Что‑то похожее происходит сейчас в Украине”,— подчеркивает Аслунд.

Но даже без кризисов или равнения на чужой опыт проблема олигархии, по мнению экспертов ЦЭС, решаема. Нужны независимые рыночные регуляторы, эффективное управление госкомпаниями с их последующей приватизацией, а в случае с бюджетными потоками — широкое использование системы электронных закупок ProZorro. При этом муниципальные бюджеты в духе философии децентрализации должны находиться под контролем местных общин.

А еще стоит перезагрузить парламент. Но для этого нужно изменить избирательное законодательство — ввести пропорциональную систему, говорит депутат Войцицкая. И ограничить политическую рекламу.

В экономической же сфере необходима налоговая реформа и дерегуляция. Благодаря последней на рынке исчезнут ограничения для новых игроков, и они нарушат монополию олигархов.

Рагурам Раджан, профессор финансов Университета Чикаго и бывший главный экономист МВФ, предлагает олигархическим экономикам двигаться от налогообложения прибыли, которое наказывает по‑настоящему эффективных бизнесменов, к налогообложению имущества. С ним согласен Гуриев из ЕБРР. “Налог на личное богатство — это гораздо более справедливый налог, чем налог на доход”,— подчеркивает экономист.

Аналитики ЦЭС считают, что изменения должны быть намного более обширными, чем правки в налогообложении. “Единственный способ освобождения государства от захвата олигархами — пересмотреть правила игры”,— делают вывод в ЦЭС. Иначе Украина навсегда останется страной с высочайшей концентрацией капитала и одной из самых низких в Европе зарплат.